Про Лёшу и языки давно хотела написать.
Когда мы привезли Лёшу домой, то он практически не говорил. Были отдельные звуки и пара слов, я уже об этом писала здесь в прошлом году. В принципе, обычное дело. Задержка речевого развития - стандартный диагноз российских сирот.
Английский Лёша стал осваивать быстро. Артикуляция, правда, у нас ужасная до сих пор. Что тоже неудивительно, ведь жевать Лёлька по приезду домой не умел и не хотел, - до сих пор над этим работаем, - а для того, чтобы понятно говорить, нужно разрабатывать речевой аппарат. Без навыка жевания тут не обойтись.
Осваивая английский, Лёша наотрез отказывался говорить по-русски. Понимал он русский всегда прекрасно (иной раз даже то, что понимать не нужно), а вот говорить не желал. На все русские вопросы принципиально отвечал на английском.
Психолог, с которой мы работали в прошлом году, предположила, что это может быть связано с какой-то внутренней травмой. Я слышала о чем-то подобном от знакомых усыновителей. Одна из моих знакомых рассказывала, как подошла однажды, услышав русскую речь, к покупателям в магазине и попросила их сказать что-нибудь на русском своей усыновленной из России дочери. Когда девочка услышала обращенную к ней русскую речь, то зашлась в диком плаче. Оказалось, что она испугалась, что ее заберут обратно.
Все это я знала. Но в Лёлькином случае интересно было то, что наотрез отказываясь говорить на русском, он весь первый год строил все свои английские фразы... по-русски. Он из раза в раз повторял "I boy" вместо "I am a boy" (правильно, ведь на русском мы говорим "Я - мальчик"!) Он составлял предложения, согласовывал и описывал на английском так, словно переводил на английский с русского "кальками". Американский мальчик, который каждый раз кричал, что его зовут Лиам, если обращались к нему, как к Лёше, внутри (ну, по крайней мере в языковом плане) по-прежнему продолжал быть мальчиком русским.
Более менее устаканилось все с языками у него только этой осенью, когда у нас гостила наша русская бабушка. Лёша бабушку очень любит. Только ради нее, мне кажется, он начал понемножку говорить и по-русски. Разговорился за тот месяц, что бабушка у нас гостила, и теперь иной раз и мне на русском отвечает. Правда, чаще все же отдельными словами, в то время как на английском уже давно говорит предложениями.
Вот такой интересный языковой феномен.
Когда мы привезли Лёшу домой, то он практически не говорил. Были отдельные звуки и пара слов, я уже об этом писала здесь в прошлом году. В принципе, обычное дело. Задержка речевого развития - стандартный диагноз российских сирот.
Английский Лёша стал осваивать быстро. Артикуляция, правда, у нас ужасная до сих пор. Что тоже неудивительно, ведь жевать Лёлька по приезду домой не умел и не хотел, - до сих пор над этим работаем, - а для того, чтобы понятно говорить, нужно разрабатывать речевой аппарат. Без навыка жевания тут не обойтись.
Осваивая английский, Лёша наотрез отказывался говорить по-русски. Понимал он русский всегда прекрасно (иной раз даже то, что понимать не нужно), а вот говорить не желал. На все русские вопросы принципиально отвечал на английском.
Психолог, с которой мы работали в прошлом году, предположила, что это может быть связано с какой-то внутренней травмой. Я слышала о чем-то подобном от знакомых усыновителей. Одна из моих знакомых рассказывала, как подошла однажды, услышав русскую речь, к покупателям в магазине и попросила их сказать что-нибудь на русском своей усыновленной из России дочери. Когда девочка услышала обращенную к ней русскую речь, то зашлась в диком плаче. Оказалось, что она испугалась, что ее заберут обратно.
Все это я знала. Но в Лёлькином случае интересно было то, что наотрез отказываясь говорить на русском, он весь первый год строил все свои английские фразы... по-русски. Он из раза в раз повторял "I boy" вместо "I am a boy" (правильно, ведь на русском мы говорим "Я - мальчик"!) Он составлял предложения, согласовывал и описывал на английском так, словно переводил на английский с русского "кальками". Американский мальчик, который каждый раз кричал, что его зовут Лиам, если обращались к нему, как к Лёше, внутри (ну, по крайней мере в языковом плане) по-прежнему продолжал быть мальчиком русским.
Более менее устаканилось все с языками у него только этой осенью, когда у нас гостила наша русская бабушка. Лёша бабушку очень любит. Только ради нее, мне кажется, он начал понемножку говорить и по-русски. Разговорился за тот месяц, что бабушка у нас гостила, и теперь иной раз и мне на русском отвечает. Правда, чаще все же отдельными словами, в то время как на английском уже давно говорит предложениями.
Вот такой интересный языковой феномен.
Аня, привет!
ReplyDeleteЭто Аня с Денской и Майей с русских мам :)
Прочитала весь твой блог за пару дней, потрясена до глубины души твоей добротой, терпеливостью и настойчивостью! Подумать что с 3 детьми на домашнем обучении у тебя ещё и остаётся время вести блог - вручи себе огромную медаль за это (дети надеюсь вручат со временем :)
По теме. Тоже нахожу что языки и ментально-душевные проблемы у детей - это интересная комбинация. У нас когда-то был у Майи был Selective Mutism - она отказывалась с людьми говорить, чужими, родными, друзьями. На русском эта проблема была намного легче чем на английском. Я когда пыталась рассказывать об этом специалистам, они от меня отмахивались, мол это не фактор, так не может быть.
Аня, спасибо большое, что нашла время написать. Я только сейчас добралась до комментариев :) Да, это интересная штука. Я, кстати, не раз и не два слышала от усыновителей местных, что дети реально пугаются, слыша русскую речь. Видимо, грань в сознании очень четкая и русский для них остается языком из "того" прошлого... Я все хочу сесть и написать про Лёлькины воспомниная о доме ребенка. Через полтора года дома он увидел кофту, в которой я навещала его в доме ребенка, и начала рассказывать в подробностях, что я ему приносила кушать, во что мы играли. Когда я отошла от первого шока и начала задавать вопросы о "той" жизни, то ответы хоть и были путанными (ему еще двух лет не было, когда забрали), но все же немножко объяснили причины некоторых его страхов, с которыми он приехал домой из дома ребенка... Мозг -- штука загадочная. Я бы никогда не подумала, что он вообще что-то может оттуда помнить...
ReplyDelete