(сразу предупреждаю, что получилось очень долго, поэтому на бегу это скорее всего не осилить)
Второй месяц вожу Лёшу в больницу на ЛФК. Вернее, здесь это "физическая терапия" (physical therapy), но более подходящего русского термина я подобрать не смогла.
Последние полгода Лёша много падал. Мы долго списывали это на плохой баланс из-за руки, и изначально я привела его в детскую больницу, чтобы помогли с упражнениями именно на баланс. Но когда стали его там обследовать, то выяснилось, что виноват вовсе не баланс, а очень слабые мышцы в ногах. Сейчас Лёша учится стоять на одной ноге, прыгать, балансировать, ходить по бревну. Муж смастерил для него гимнастическое бревно, чтобы можно было тренироваться и дома. Низенькое, хотя дети уже придумали, как его присобачивать поверх оттоманок. Устраивают дома настоящий цирк. Лёша делает большие успехи - реже падает, и вообще стал уверенней в движениях, мне кажется. Но рассказать я хотела не об этом.
ЛФК с Лёшей занимается очень молодая и энергичная девушка. Такая энергичная, что первые разы Лёшу после занятий с ней приходилось собирать чуть ли не по кусочкам. Занятия сенсорные, что для него уже само по себе перебор. И плюс еще эмоционально она его заводила настолько, что потом дома приходилось приводить в норму не день и не два.
Я в какой-то момент набралась смелости и поговорила с девушкой. Пишу "набралась смелости", потому что был у нас уже опыт работы со специалистом подобного профиля, которая не хотела ничего слышать и понимать. Я полтора года пыталась до нее донести, что Лёше ее эмоции неполезны. И полтора года она делала все наоборот. Если честно, я боялась, что эта не поймет тоже. Но, о чудо, она поняла. Я вижу, что ей тяжело обходиться без привычных эмоций (громкого зазывного голоса, обнимашек, итд.) Но результаты поразительные. Во-первых, больше толку во время самих занятий. Лёша у нас мальчик очень неглупый и быстро просёк, что театр одного актера можно прекращать, так как из целевой аудитории больше не выжать ни аплодисментов, ни оваций. И, во-вторых, его не выносит теперь после занятий. Что и для него полезней, и для всех нас, домашних, большущее облегчение.
Долго я думала, и решила все же написать об этом с позиции мамы такого ребятенка. Просто как обращение-объяснение тем, кто "не в теме". Потому что от вас, окружающие таких детей взрослые, тоже очень много зависит. Хоть вы это не всегда и понимаете. Как раз из-за того, что "не в теме".
Наш Лёша - отказник. От него отказались еще в роддоме. Я думаю, он очень много кричал там все двадцать с хвостиком дней до перевода в дом ребенка. Он и сейчас много кричит. И кто-то (из опеки?) нам когда-то говорил, что когда его смотрели кандидаты в усыновители до нас (всего одна пара за почти два года!), то причиной отказа был именно крик. Наверное, он так пытался всем сказать, что ему страшно, одиноко и очень-очень плохо. Но кто будет слушать отказника? Их таких в роддоме немало было, наверное. И наверняка все кричали. Ожидали еще чего-то. Потому что это нормальная и естественная потребность младенца - ожидать, что тебе придут на помощь. Согреют, покормят, успокоят. Отказники же еще не знают, что они - отказники...
Потом Лёшу перевели в дом ребенка, где он провел первые два года своей жизни. Я не знаю, как он там жил. И, если честно, не хочу представлять. Мне хочется верить, что его там не обижали. Но он так боялся (и боролся против) водных процедур, переодеваний подгузников, и даже просто держания на руках весь первый год дома, что я предпочитаю просто не думать о его первых двух годах в доме ребенка. Ибо если начинаю думать, то непременно лезут в голову всякие мысли. Которые в нашей ситуации все равно не помогут, но ожесточат тебя внутри непременно.
Почему я пишу об этом? Да потому, что то, какой Лёша сейчас, было во многом определено этими первыми двумя годами до нас. Когда младенца не держат на руках (а Лёша, насколько я могу судить по тому, в какой столбик превращался он при попытках подержать его, рук не знал), когда перед ним постоянно мелькает куча лиц и голосов, вместо одного-двух человек (как это бывает дома), когда младенец проводит большую часть суток просто лежа в кроватке (доказательством чего в нашем лично случае является сплюснутая со всех сторон черепушка), то его мозг формируется по-другому, не так как у домашних детей. Я не придумываю и не преувеличиваю. Это все изучено, описано и доказано. И я сейчас не о самом даже факте наличия этой проблемы, а о том, как с этим жить потом.
Я уже писала недавно, что Лёше в этом году выставили диагноз "реактивное нарушение привязанности". На английском это reactive attachment disorder или же просто RAD. Этот диагноз - частый спутник детей из постсоветских сиротских учреждений. Я не считаю, что в этом виноваты плохие тёти в детдомах. По большому счету RAD определен самой системой, которая ставит ухаживающих за отказниками тёть в условия, при которых малыши через какое-то время перестают звать на помощь, потому что понимают, что к ним все равно не подойдут. У младенцев, которых не держат на руках, которыми нЕкогда сильно (или вообще) интересоваться, и в жизни которых есть вереница постоянно меняющихся тёть вместо одного или двух значимых взрослых, не вырабатывается базовая привязанность, определяющая их будущие отношения с окружающими. Такой ребенок в какой-то момент понимает, что верить взрослым - пустое дело, что надеяться надо только на себя, и что выживает - сильнейший.
Конечно же, ребенок с нарушением привязанности - тоже ребенок. Он хочет любви и признания, как и обычные дети. Разница лишь в том, что он не знает, что все это мы получаем прежде всего в семье среди близких нам людей. Он попросту не видит разницу между близкими и чужими. Если честно, такому ребенку даже легче получать внимание (которое он принимает за любовь) от чужих людей. Потому что при этом хозяином положения остается сам ребенок и ситуацию контролирует он сам. Такие дети часто очень обаятельны в присутствии незнакомых им людей. Но при этом они совершенно не знают, как строить отношения со своей новой семьей.
Тот, кто варится в этом долго, со временем учится видеть такого ребенка насквозь. Понимает мотивы и реакции, вырабатывает определенное поведение. Проблема в том, что у окружающих "не в теме" такое поведение часто вызывает обратную реакцию. Наверное, от того, что смотрят они на это с позиции нормального, необремененного нарушением привязанности родительства.
Нам с мужем не раз прилетало за последние два года, что мы просто не любим Лёшу. Что любовью со временем можно вылечить всё. Что надо перестать копаться в себе и ребенке и просто ждать перемен.
А фишка в том, дорогие взрослые "не в теме", что кардинальные перемены могут уже и не наступить. Как сказала как-то Лёшина психолог, ущерб уже нанесен (и не нами.) Скорее всего, мы сможем сгладить большинство углов (многое уже сгладилось за первые два года), но факт остается фактом - этот ребенок живет не по привычным вам правилам.
Забота о таком ребенке требует совершенно других правил и от воспитывающей его семьи. Эта семья уже знает своего ребенка со всем его багажом. Эта семья знает, что ему полезно, а что - нет. Поэтому если они просят вас о чем-то, то поверьте, что это не от ревности, злости или глупости. Это для того, что помочь ребенку.
Возможно, вам придется снять с рук прилипшего к вам малыша и мягко напомнить ему, что целуем и обнимаем мы только близких (маму, папу, брата или сестру.) Возможно, вам придется научиться менее эмоционально вести себя рядом с ребятенком, который в итоге перегрузится от переполняющих вас чуфффств, потому что всю жизнь до этого недополучал сенсорно и эмоционально. Или же вам придется научиться чему-то еще.
Но, пожалуйста, сделайте это. Помогите этой семье. Поверьте (просто примите за данность!), что им будет еще трудней выкарабкаться без вашей помощи.
Ваша помощь, а иной раз даже просто желание понять, могут сотворить чудо.
Я в этом еще раз убедилась на нашем недавнем примере с ЛФК.
