Я очень хорошо помню тот день, когда впервые поставила Лёшу на пол босиком.
Дело было в конце зимы, Лёша все еще жил в доме ребенка, а я навещала его там по выходным. У нас с ним выработалась определенная рутина, одним из непременных атрибутов которой была смена подгузника. Мне по жанру полагалось заговаривать Лёшу, как акын, и при этом легким движением руки выполнять соответствующие процедуры. А Лёше (ну, так он решил, видимо) полагалось пинаться, брыкаться, кусаться, визжать, орать и подвывать. Лёша не понимал, что мне эти переодевания нужны ровно так же, как и ему, и что единственная причина, по которой я прохожу это еженедельное испытание, это чтобы у нас с ним была возможность привыкнуть к друг другу.
Его тоненькие цыплячьи ножки вызывали дикую жалость (помню, моя мама даже разрыдалась, когда мы раздели его после приезда домой), и памятуя о том, насколько полезно в сенсорном плане ходить босиком, я решила в один из приездов поставить его после переодевания на пол. Признаюсь, к его реакции я готовой не была. В тот же момент, когда я стала опускать его вниз, Лёшины ноги поползли вверх. Они поднимались все выше и выше, и к тому моменту, когда подгузник коснулся пола, Лёшины коленки уже были выше головы, а он сам походил на маленького перепуганного паучка. Ребенок явно не знал, что такое ходить босиком!
Это не укор дому ребенка. Я знаю, что в тех условиях невозможно делать все то, что мы обычно совершенно естественно делаем дома. Но факт остается фактом: Лёша не знал, что такое ходить босиком. Его первые шаги можно было бы назвать даже комичными, если бы это все не было так грустно. Лёша высоко поднимал ноги и осторожно приземлял их на явно враждебный пол. И даже не всей ступней приземлял, а только самыми самыми кончиками пальчиков. И единственной его целью было дошагать таким образом на пальчиках до меня, чтобы попытаться быстро вскарабкаться наверх. Я пятилась назад, он шагал на пальчиках вперед. Подвывая, жалуясь, пытаясь вцепиться и вскарабкаться. Так прошла наша первая "босячная" встреча.
В течение следующих недель Лёша стал постепенно привыкать к этим нескольким минутам босиком в каждую нашу встречу. А к тому времени, как мы забрали его домой, он уже даже нетерпеливо вырывался из рук, чтобы поскорее зашлепать по полу крошечными босыми пяточками.
Я вспомнила об этом сегодня, когда впервые поставила босого Лёшу на свежескошенную травку. Он не задирал ноги, как паучок, но все же осторожно поднимал их какое-то время, чтобы привыкнуть к новому необычному ощущению. Но уже через несколько минут радостно несся вперед вместе с остальной детворой, топая чуть загоревшими и уже далеко не такими цыплячьими ножками.
Фотоаппарата, как это водится, у нерадивой мамаши не оказалось. Так что вам придется просто поверить мне на слово.
Дело было в конце зимы, Лёша все еще жил в доме ребенка, а я навещала его там по выходным. У нас с ним выработалась определенная рутина, одним из непременных атрибутов которой была смена подгузника. Мне по жанру полагалось заговаривать Лёшу, как акын, и при этом легким движением руки выполнять соответствующие процедуры. А Лёше (ну, так он решил, видимо) полагалось пинаться, брыкаться, кусаться, визжать, орать и подвывать. Лёша не понимал, что мне эти переодевания нужны ровно так же, как и ему, и что единственная причина, по которой я прохожу это еженедельное испытание, это чтобы у нас с ним была возможность привыкнуть к друг другу.
Его тоненькие цыплячьи ножки вызывали дикую жалость (помню, моя мама даже разрыдалась, когда мы раздели его после приезда домой), и памятуя о том, насколько полезно в сенсорном плане ходить босиком, я решила в один из приездов поставить его после переодевания на пол. Признаюсь, к его реакции я готовой не была. В тот же момент, когда я стала опускать его вниз, Лёшины ноги поползли вверх. Они поднимались все выше и выше, и к тому моменту, когда подгузник коснулся пола, Лёшины коленки уже были выше головы, а он сам походил на маленького перепуганного паучка. Ребенок явно не знал, что такое ходить босиком!
Это не укор дому ребенка. Я знаю, что в тех условиях невозможно делать все то, что мы обычно совершенно естественно делаем дома. Но факт остается фактом: Лёша не знал, что такое ходить босиком. Его первые шаги можно было бы назвать даже комичными, если бы это все не было так грустно. Лёша высоко поднимал ноги и осторожно приземлял их на явно враждебный пол. И даже не всей ступней приземлял, а только самыми самыми кончиками пальчиков. И единственной его целью было дошагать таким образом на пальчиках до меня, чтобы попытаться быстро вскарабкаться наверх. Я пятилась назад, он шагал на пальчиках вперед. Подвывая, жалуясь, пытаясь вцепиться и вскарабкаться. Так прошла наша первая "босячная" встреча.
 |
| Ретроспектива - Февраль 2012 |
В течение следующих недель Лёша стал постепенно привыкать к этим нескольким минутам босиком в каждую нашу встречу. А к тому времени, как мы забрали его домой, он уже даже нетерпеливо вырывался из рук, чтобы поскорее зашлепать по полу крошечными босыми пяточками.
Я вспомнила об этом сегодня, когда впервые поставила босого Лёшу на свежескошенную травку. Он не задирал ноги, как паучок, но все же осторожно поднимал их какое-то время, чтобы привыкнуть к новому необычному ощущению. Но уже через несколько минут радостно несся вперед вместе с остальной детворой, топая чуть загоревшими и уже далеко не такими цыплячьими ножками.
Фотоаппарата, как это водится, у нерадивой мамаши не оказалось. Так что вам придется просто поверить мне на слово.
